Я всю жизнь живу, как будто все вокруг знают какие-то тайные правила, а мне не говорят. В детстве это было мучение—я не понимала, почему на меня злились двоюродные сестры, когда я выбалтывала секреты. Я вообще не умею различать секреты от несекретов, мне кажется, если я что-то знаю, то это знают все, и мне бывает сложно и в личных, и в профессиональных ситуациях, так как я не знаю, повторяю ли я всем известную информацию, или наоборот, что-то скрываю. Некоторые эпизоды из детства ко мне возвращаются интересно: я вдруг понимаю, что а ведь эта девочка надо мной смеялась, а я даже не догадывалась, смеялась вместе со всеми.

Я недавно прочитала у Мураками: Главный герой-японец был в Финляндии и заметил странное ощущение покоя. Да, в Финляндии он чувствовал себя иностранцем—но здесь, в отличие от родной Японии, чувствовать себя иностранцем было нормальным.

Этот момент в книге так взбудоражил меня, что я не могу перестать думать об этом и иммиграции. Как о чем-то в моем случае предрешенном. Я подумала, что мне, наверное, правильно себя так и описывать: foreigner, иностранка. Я с раннего возраста чувствовала себя иностранкой и собственной семье—и часто в своей собственной жизни, не говоря уже о городах и деревнях, которые я теоретически могу называть родными. Мне странно, что кто-то может называть Калифорнию «родной», но я себя здесь хорошо чувствую, она приветливая к иностранцам чужбина.