|
Роберта Попу мы увидели года три назад, на одном из открытых микрофонов.
Я даже, возможно, писала о нем в жж, такое сильное он произвел на меня впечатление.
Впечатление это основывалось на огромном разрыве между представлением Роберта о себе и реальной картиной.
Роберт Попа видит себя музыкантом и композитором. Хорошим музыкантом, композитором на грани большого прорыва. Он рассказывает о себе гордо, раздает компакт-диски, говорит о том, что его песни играют на радио...
А потом он играет и поет свою песню. Плохо играет, плохо поет, плохую песню.
И ты смотришь на Роберта с жалостью и надеешься только, что кто-нибудь из близких скажет Роберту – Милый, брось дурное, займись чем-нибудь, в чем ты сможешь быть хорош.
Но Роберт хочет быть музыкантом. Слепая вера в себя на примере Роберта – это не счастье, а наказание.
Итак, мы услышали Роберта три года назад, на открытом микрофоне. Мы запомнили его – сложно быть таким плохим. «Роберт Попа» стало в нашем лексиконе именем нарицательным, означающим «плохой музыкант с большим самомнением». Например, так:
- Ну, это даже не Роберт Попа!
Спустя три года мы встречаем Роберта снова. Тоже на открытом микрофоне, в кофейне, в которой Роберт завсегдатай. На Роберте загадочная черная шинель и отстранненый взгляд.
И мы с Ви делаем ставки – а вдруг? А вдруг мы ошиблись с Роберте? Вдруг – о чудо! – он и правда Музыкант?
Но нет. Роберт играет, всю ту же плохую свою песню, представляя себя однвременно Элвисом и Биллом Копмтоном, играет так же плохо, и мне становится больно за Роберта, за то, что нет рядом с ним человека, который бы сказал ему – брось.
С другой стороны: возможно, именно Роберт, в слепой своей вере в себя, в верности себе – именно Роберт is living a dream. Живет своей мечтой.
(Думая о Роберте, кстати: в одной кофейне я слышала музыканта: чернокожий мальчик (на вид лет 14, в лице как будто бы прожито лет 40 уже) - и вот этот мальчик играет безумно плохо. Просто один аккорд. И поет не очень, если честно. Но есть в нем, и в песне его - энергия, правда, что-то настоящее, которое не затмить техникой... А в Роберте, бедняге, кроме него самого - не самого энергичного, кстати, - не видно ни-че-го, и это так странно).
Я даже, возможно, писала о нем в жж, такое сильное он произвел на меня впечатление.
Впечатление это основывалось на огромном разрыве между представлением Роберта о себе и реальной картиной.
Роберт Попа видит себя музыкантом и композитором. Хорошим музыкантом, композитором на грани большого прорыва. Он рассказывает о себе гордо, раздает компакт-диски, говорит о том, что его песни играют на радио...
А потом он играет и поет свою песню. Плохо играет, плохо поет, плохую песню.
И ты смотришь на Роберта с жалостью и надеешься только, что кто-нибудь из близких скажет Роберту – Милый, брось дурное, займись чем-нибудь, в чем ты сможешь быть хорош.
Но Роберт хочет быть музыкантом. Слепая вера в себя на примере Роберта – это не счастье, а наказание.
Итак, мы услышали Роберта три года назад, на открытом микрофоне. Мы запомнили его – сложно быть таким плохим. «Роберт Попа» стало в нашем лексиконе именем нарицательным, означающим «плохой музыкант с большим самомнением». Например, так:
- Ну, это даже не Роберт Попа!
Спустя три года мы встречаем Роберта снова. Тоже на открытом микрофоне, в кофейне, в которой Роберт завсегдатай. На Роберте загадочная черная шинель и отстранненый взгляд.
И мы с Ви делаем ставки – а вдруг? А вдруг мы ошиблись с Роберте? Вдруг – о чудо! – он и правда Музыкант?
Но нет. Роберт играет, всю ту же плохую свою песню, представляя себя однвременно Элвисом и Биллом Копмтоном, играет так же плохо, и мне становится больно за Роберта, за то, что нет рядом с ним человека, который бы сказал ему – брось.
С другой стороны: возможно, именно Роберт, в слепой своей вере в себя, в верности себе – именно Роберт is living a dream. Живет своей мечтой.
(Думая о Роберте, кстати: в одной кофейне я слышала музыканта: чернокожий мальчик (на вид лет 14, в лице как будто бы прожито лет 40 уже) - и вот этот мальчик играет безумно плохо. Просто один аккорд. И поет не очень, если честно. Но есть в нем, и в песне его - энергия, правда, что-то настоящее, которое не затмить техникой... А в Роберте, бедняге, кроме него самого - не самого энергичного, кстати, - не видно ни-че-го, и это так странно).
